Виктор Салато

ПОЛОНЯНКА

Ϊхали козаки iз Дону до дому,

Та й везли козаки молодую Катю.

Скорее всего, народная песня.

      Инженер вышел из подъезда аэрофлотовской гостиницы, что у Центрального городского аэровокзала, и уныло глянул на серое низкое московское небо. На дворе конец февраля. Командировка затягивается. Денег в обрез. Этот огромный населённый пункт порядком поднадоел. Чтобы здесь достаточно долго находиться, кроме немалых денежных средств, необходима ещё какая-то особая квалификация, которой, увы, он не достиг.

   Во всех других местах, даже при полнейшем безденежьи, можно пойти в читальный зал библиотеки и совершенно бесплатно обзавестись ценным товаром – сейчас называется информацией, а по старинке – знанием. В Москве такой вариант почему-то ни разу не проходил.

   Так, пешком по сырому асфальту до метро “Динамо”. Там – на автобусе до Соломенной сторожки. А на Соломенной сторожке – комиссионный охотничий магазин. Тоже, забесплатно дадут поглазеть на кучу раритетных ружей и ножей, а особо приглянувшиеся без разговору можно подержать в руках, проверить работу замков, глянуть на свет в каналы стволов, в общем, отвести душу. Ничего не поделаешь: мужчины – это большие дети, а детишки без любимых игрушек могут впасть в депрессию. День самый подходящий – суббота, и с неба вот-вот заморосячит какая не то дрянь.

   Брать, само-собой, он ничего не будет. Совместное наличие милицейского разрешения на приобретение оружия и достаточного количества купюр нужного достоинства бывает не так уж часто. Ружьё его мечты – одноствольная, с внешним курком “Уточница” 16-го калибра выпускалась в Туле только до 1-й мировой войны, а купленная после 9-го класса на второй в жизни заработок “Тулка” ТОЗ-25 до сих пор прочна и славится отличным боем.

________________

   Таня проснулась не по-московскому поздно. Суббота. С обеда сегодня пара лекций в её театральном, а потом – на день рождения к Гале. Мама что-то вкусненькое готовит на кухне. У Гали будут все-все и Лёша – курсант на выпуске.

   Босые ножки – на мягкий коврик. Ночнушку – долой. Теперь повертеться голенькой перед старинным, до потолка зеркалом, покорчить ему рожи, полюбоваться тугим, знающим толк в хореографии и сценическом фехтовании телом. Всё, как надо: светло-русая чёлка, серые глаза с искоркой, щёчки, губки, ушки и прочее – всё на месте.

   Хорошо. Не торопясь, позавтракаешь, не торопясь, оденешься. Модное длинное пальто и моднющий, длиннющий, связанный совместно с бабушкой шарф небесно-голубого цвета с узлами до самого пола. “Мама, я пошла!” Как всегда, сначала метро, потом автобус.

   На остановке сидят две старушки да меряет шагами тротуар какой-то тип в форме гражданской авиации, в шапке набекрень и с чёрной урядницкой бородой. В общем, разбойничья рожа, на статиста в “Тихий Дон” сгодится. Вот и автобус. У задней двери замешательство: вываливается дородная дама с кучей кошёлок, толкая перед собой, как ледокол льдину, шумящего мужчину в шубе. Чертыхаясь, мужик лезет на своё законное место, Таня – за ним. Уже поставлена на ступеньку левая ножка в элегантном, открывшимся из-под полы пальто сапожке, и в это время что-то в спрессованном людском брикете пассажиров опять не заладилось. Мужик в шубе попятился назад, Таня убрала со ступеньки свой сапожок, а двери с визгом захлопываются у неё перед носом.

   Шарф! Шарф зажат дверями, а мужик в шубе ещё придавливает его своим задом. Девчонка дёрг-дёрг, да куда там: узел на той стороне затянулся в тугой кноп¹, шерстяная пряжа превратилась в витой, толщиной с руку канат, хоть на кнехты наматывай. Автобус тронул, девчонка бежит рядом, машет правой рукой, левой всё дёргает свою голубую удавку, горло перехватило – не закричишь.

________________

   Инженер чинно прохаживался вдоль трубчатого парапета своей остановки. Старушенции судачили на лавке, а навстречу – цок-цок сапожками “сероглазая москвичка”, да пригожая же. Для кого славянский, для кого арийский тип. Вздохнёшь поневоле. Не зря за такими охотились половецкие мóлодцы. Шарф завязала простым штыком¹, такой сильно затягивается, надо бы рыбацким¹. Подожди, пока пройдёт, а теперь пялься на вид сзади. Как говорил преподаватель курса конструкции самолётов в институте: “Всё хорошее должно хорошо смотреться: и человек, и лошадь, и самолёт”. Вот сейчас влезет в автобус и пропало виденье.

   … что там?! Будешь, дура, знать, как такую длинноту на себе таскать. Тоже, высунулась. Вот тебе аркан на шею. Сейчас дверцы откроются, и получишь свой измятый, вывалянный в напольной грязи и дверной смазке дефицитный мохер.

   Э, куда там шоферюга смотрит?! Если не задушит, так обдерёт об асфальт крохотулю со щёчками-мячиками. А автобус потихоньку подаётся на проезжую часть. Водитель, как и положено, следит за обгоняющими его слева.

   Часть разминочного комплекса из институтской секции САМБО: прыжок в длину – до парапета, прыжок в высоту – через парапет, бег с ускорением – максимально быстрая работа ногами. Левая рука через девчачье плечо захватила лоснящийся ангорой тугой жгут. Рывок, другой – “фиг вам”. Только бы не споткнулась, не наступила бы на полу своей хламиды: шмякнется, а сверху ещё он со своими ста килограммами. Правая рука – в карман пальто, там – не забытый, ещё не потерянный, ни кому не подаренный и ни кем не украденный складной нож. Зубами раскрыт клинок – лезвие поправлено на эвенкийском чёрном точильном камне. “Йяах!” Короткий взмах с потягом через голову в шапочке той же вязки, что и шарф. Конечно, не баклановский удар, но голубой швартов распался на глазах, две-три последние нитки разлезлись сами-собой.

   Левой рукой таща за остатки шарфа свою поимку, правой размахивая ножом, уже размеренным бéгом к бордюру тротуара. Далее – через пустынную улочку. Вот и скверик. Плюх на скамейку. Взмокли, как после лыжной “десятки”, обоих бил озноб. Похоже, команды организмам подавал только спинной мозг – в головном полный сбой.

________________

   Зрение Тани автоматически фиксировало, что автобус удаляется, а она всё ещё бежит, но плавно забирает вправо за спиной в тёмно-синем форменном сукне. Каким-то животным чутьём понимала, что сейчас нет безопаснее места, чем за этой спиной, что нужно куда-то спрятаться, в какое-нибудь тёмное, тёплое место, где её никто не увидит и она никого не будет видеть.

________________

      Инженер сидел на скамейке, откинув назад голову. С неба потихоньку падали крупными звёздами редкие снежинки. Красота. Во рту сладковато-солёный привкус крови – губу лезвием зацепил. К правому боку прижалось дрожащее тельце. На его коленях – пушистая голубая шапочка, а сама голова покоится за пазухой его пальто (благо верхняя пуговица оторвалась). А вот и белая шейка с этим чёртовым шарфом. Всклоченные, цвета августовского пшеничного поля под Богуславом волосы рассыпались по правому лацкану. Тихо.

   Под пальто тем временем начали происходить кое-какие события. Вначале послышались звуки, смахивающие на запуск ГТД²средней мощности. Затем, через положенное время, прогревшись на “малом газу”, этот ГТД вышел на режим, близкий к “номиналу”, а из всех дренажей потекло в три ручья. “Ну вот! Последнюю чистую рубаху ухайдакает!”

   Двигатель ревел без остановки, меняя режимы, неизвестно сколько времени. Потом потихоньку начал сбрасывать обороты, охладился на “малом газе” и смолк при выбеге ротора ТК³. Хорошо, хоть до “взлётного” не добрались.

   А действо продолжалось. Ревущий железный зверь исчез, дематериализовался. Ему на смену пришёл маленький поросёночек. Он деловито похрюкивал и тыкался розовеньким пятачком о казённые латунные пуговицы кителя, прицеливаясь в перекрестие крылышек и пропеллера.

   Пока суть да дело, инженер осмотрелся. Левая рука по-прежнему мёртво сжимала, как шею зарвавшегося питона, концы идиотского шарфа. В правой тускло поблёскивал добротный павловской работы 6-предметный складешок за 4 руб. 20 коп. – жаль, что клинок не фиксируется в раскрытом положении.

   Менты бы только не заявились. Два человека в безлюдном месте, в состоянии аффекта, без документов, у мужчины на лице резаная рана, на одежде у обоих следы борьбы. В кармане нож, длина клинка и заточка лезвия достаточны для нанесения тяжких телесных повреждений. А на лезвии, небось и кровь просматривается. Протокол – что надо. Сидеть в КПЗ⁴ до понедельника, когда будет кому разбираться.

   За пазухой что-то больше не слыхать поросёнка, а появился пушистый котёнок. Он сопел, тихо мяукал и урчал. Инженер поднял воротник и прикрыл левым лацканом бессловесное животное. “Чайку бы ей горячего с чем-нибудь крепеньким. Мне бы тоже не помешало, можно даже без чаю.”

   Наконец и котяра поутих. Кто-то глубоко по-человечьи вздохнул, и на свет божий вылезла растрёпанная, зарёванная, со следами косметики на щеках головка с сопливым носом. Посмотрела вокруг и вдруг весело улыбнулась. Ну и физиономия! Ничего, из двигателя бывает как выбьет масло, так смотреть страшно, а потом где ветошью, где бензинчиком – и блестит, как новенький. Сиди, лапонька, смирно.

   Он достал из левого кармана носовой платок, послюнявил один конец и начал чистить её пухлую мордашку. Так, теперь другую половину платка пустим на нос. Волосы маленько пригладим, наденем шапочку (не май месяц). Всё – метров за 50 никто ничего и не заметит. А вот и голосок прорезался.

-        Кровь - она показала на его подбородок, в свою очередь послюнявила платок и принялась за бороду. Теперь и он обрёл дар речи:

-        Губу не надо, пусть подсохнет. Потом … .

Она продолжала улыбаться, глаза блестели.

-        Пуговица у тебя оторвалась.

-        Пойдём назад, найдём. Она приметная. А пропала, так во внутреннем кармане запасная пришита – форма.

   Надо мыться, чиститься, чиниться да и эту обязательно отмыть – куда её такую на люди.

-        Вы … . Ты – лётчик?

-        Нет, инженер. У лётчиков погоны золотые, у нас – серебряные.

-        Ааа … .

-        А ты кто?

-        Студентка.

-        На кого учишься?

-        Актриса.

-        Ну, принесла же нелёгкая.

-        А от тебя пахнет, как от Серёженьки.

-        Это ещё кто? Ухажёр? Прибью.

-        Ха-ха-ха. Племянник.

-        Большой?

-        Пять месяцев. Ты ведь не куришь?

-        Ни Боже ж мой.

-        А пьёшь?

-        Да ещё как.

   Тут уже оба расхохотались. Милиции до них сегодня дела видно не будет.

-        А ты, как казак.

-        Ага.

-        А я … .

-        А ты – моя военная добыча. Пошли.

-        Ага.

1       – кноп, штык и рыбацкий штык – виды морских узлов.

2       – ГТД – газотурбинный двигатель.

3       – ТК – турбокомпрессор.

4       – камера предварительного заключения.

Дата первой публикации в Интернете 14.04.2010 г.