Виктор Салато

ВРИО АНГЕЛА

Врúо – временно исполняющий обязанности.

Словарь сокращений русского языка.

Ангелы – посредники между Богом и людьми.

Советский энциклопедический словарь.

      Во времена строительства БАМа и Зейской ГЭС жизнь у местных авиаторов была ох как нелегка. Обеспечь-ка все эти тысячи километров срочными перевозками. А ещё с ранней весны до поздней осени по тайге сновали туда-сюда всякие экспедиции, десантники авиалесоохраны вечно что-то тушили, а гидрометео -станции и -посты, поставленные какие до войны, какие ещё до революции, исправно следили за погодой и расходом воды в реках. Добавьте сюда ещё “химию” (авиахимработы).

   В общем, точек на карте хватало, и то туда, то оттуда постоянно нужно что-нибудь или кого-нибудь везти. Поэтому около сотни воздушных судов с рассветом взлетало с четырёх десятков постоянно действующих и несметного количества временных аэродромов и площадок. Всю эту ревущую ораву следовало поддерживать в исправном состоянии. Вот и разносило авиатехников и инженеров гражданской авиации по медвежьим углам.

   Сидел как-то в ожидании лётной погоды один инженер в одном северном посёлочке. Вертолёт Ми-1, отлаженный им и вымазавший его напоследок отработанным моторным маслом, летал себе по окрестностям, а потом вообще перебазировался в тайгу на площадку геологоразведочной партии.

   В компании с экипажем лесопатрульного Ан-2 по вечерам чинно посещали местный клуб. После кино, проявляя бдительность – местная братва всегда настороже, заводили знакомства с девчонками. Все были отчаянно молоды и частенько как-то сами-собой влезали в рисковые дела, за которые единственная награда – отсутствие взыскания от начальства и властей вообще.

   Вот в такой вечер, как всегда, тамошняя метеостанция приняла радиодоклады от подведомственных метеопостов. В одном из них помимо служебной информации сообщалось, что с такой-то сопки вчера замечен на острове посреди речки вертолёт Ми-8. За день он два раза пытался взлететь, но безрезультатно. На дымовой сигнал метеорологов вертолётчики ответили красной ракетой.

   Стало быть – дело дрянь.

   Поскольку из-за погоды ни с одного другого аэродрома до места не добраться, патрульный Ан-2 получил задание с рассветом слетать посмотреть, что там и как. Борт, хоть и не наш, не гражданский (это выяснили сразу), но командованию виднее.

    Раннее хмурое утро. Плотная слоистая облачность, но горы открыты.

   Из любопытства инженер увязался в полёт, с ними пошёл ещё лётчик-наблюдатель авиалесоохраны по своим обычным лесопожарным делам.

   С детства знакомая кабина Ан-2 с её непередаваемым специфическим запахом, который истинные вертолётчики терпеть не могут. Команда: “От винта!”. Голодным волчарой завыл раскручивающийся стартёр. Первые хлопки в цилиндрах, сизый дым из выхлопного патрубка по правому борту. От этой масляной гари инженера всегда подташнивало – выхлоп вертолётных двигателей почему-то переносился им спокойно. Писк тормозов на рулении, рёв взлётного режима и, пошли!

   Табун в одну тысячу лошадей с места рванул намётом от одного торца полосы к другому и, не умей эти кони стараниями авиационных инженеров хорошо летать, расшибся бы вдрызг о частокол лиственниц, обступивших аэродром.

   Качая хлопчатобумажными крыльями, старый биплан выпуска ещё Киевского завода (потом их стали делать в Польше, потом, по слухам, передали всю документацию болгарам – на том производство новых машин тихо сошло на нет) скребётся в тоненькой прослойке между кудрявыми кедрачами сопок и сплошным солдатским одеялом облачности. Все заняты своими делами. Второй пилот и летнаб уткнулись в карты. Командир – руки на штурвале, ноги на педалях. Вроде ничего и не делает человек, но его миллиметровые движения и задают спокойствие полёта, иначе разболтало бы до блевотины.

   Инженер праздно глазеет вниз на тёмно-синие извилины речек, чернильные пятна озёр, пушистый ковёр тайги, чёрные гари – траурные меланиты¹ в золотой матовой оправе без времени засушенной пожаром листвы. Чиркнули верхним крылом по облакам и перевалили через перевал, а там всё вниз и вниз.

   Горы потихоньку расступаются, сопки сглаживаются. На небе тоже всё налаживается, появились голубые просветы. Вот и метео на речной террасе. Как положено, нарезали полукруг, рыкнули пару раз перекладкой шага винта, это приветствие, и легли на нужный курс к злополучному вертолёту.

   Так … . Указанная речка прёт замутнённые воды (значит прибывает) в Охотское море, огибает отрожек хребта, раздваивается, образуя галечный островок. Вот он! Зелёный вертолётик распластал свои пять лопастей над перекатом. От колёс до уреза воды пол-лопасти. Место очень ненадёжной связи по КВ, влияют должно быть магнитные аномалии. На УКВ свяжешься, но только в пределах прямой видимости. По-другому – никак.

   Как это принято у нас, военные гражданских частот не знают, гражданские так же в армейских заморочках – без понятий. Пытаться связаться на аварийной частоте не стали. Быстренько по старинке сочинили записку, присовокупили к ней начатую пачку сигарет, и Ан-2, надрываясь всеми девятью цилиндрами, пошёл на островок, как торпедоносец на вражеский конвой. Летнаб привычно сбросил вымпел. Попали!

   Ну, дальше – проще. Вояки, судя по белой горизонтальной полосе на верхней части грузовых створок пограничники, живенько вступили в переговоры:

-        Ни в какую не запускается левый двигатель, вода прибывает, на борту только экипаж – три человека, пострадавших нет.

Инженеру стукнуло в голову дельной мыслью:

-        Есть ли у них какой инструмент?

-        Нет, только отвёртка и пассатижи, – был ответ.

    Ну, всё. Дело сделано. Теперь домой. Вот перевал. Вон прямо по курсу светло-жёлтая полоска ВПП. Сели, подрулили к рубленному из морёной лиственницы аэровокзальчику, доложились, получили новое ЦУ. Дело видно принимало шумный оборот. Велено сбросить экипажу вертолёта палатку, спальники, продукты и приказать по возможности покинуть остров.

   Парашютисты-пожарные сноровисто начали собирать укладку для сброса. Инженер подошёл к летнабу:

-        Слышь, Петрович, а что если мне прыгнуть со шмотками.

-        Отвяжись, Витька! За тебя я ещё не отвечал! Ну сплошные напасти сегодня, а так всё хорошо с утра складывалось – ни одного пожара в моём околотке!

Экипаж самолёта и парашютисты тоже навострили уши:

-        Петрович, ребята там не наши, не таёжные, сами на берег вряд ли переберутся. Видал, какие буруны вокруг острова.

    Инженер не унимался:

-        Груз сбросим ниже на незатопляемое место, а меня выше – течение прямо на вертолёт вынесет. Часок бы разобраться с движком, а если ничего не выйдет, вчетвером и выбираться сподручнее.

    Старший парашютист оценивающе задумчиво глянул на единственного в этой части света человека с высшим техническим образованием:

-        Ты, Вить, когда прыгал-то? В тебе вместе с одёжой сто кило будет. Выше того места косы однако большие. Самому прыгнуть – так одно развлечение. Почти до самого острова мелководье и вода спокойная. “Лесник”² для тебя маловат будет, есть один Д-1-5У³, купол большой.

-        В институте прыгали на Д-1³.

Он слегка слукавил. Действительно, за компанию с однокашниками один раз, натерпевшись страху, всё-таки прыгнул, после чего особой любви к этому спорту смелых и отважных не испытывал.

-        Мне инструмент только нужно собрать, - уже спокойно подвёл черту инженер.

   Ну вот, опять нагребли под себя приключений. Слава Богу, хоть облачность повыше и собиравшийся было дождь как-то сам-собой рассосался. Мерно гудит “Райт-Циклон”, он же – М-25, он же – М-62, он же – АШ-62ИР. Деловой девятицилиндровый, звездообразный, воздушного охлаждения американец прибился к нам по выкупленной лицензии в первые пятилетки. Основательно освоился на Пермском моторостроительном заводе, где на нём впервые в мире была отработана конвейерная сборка авиадвигателей – вот тебе и “пермяки – солёны уши”. Этот мотор точно переживёт нас с вами. Да и Ан-2 тоже – с 1947 года летает.

   Перевал сквозонул скальными останцами. Связались с погранцами. Зашли на сброс груза. Всё, как по писаному. Инженер, затянутый в подвесную систему парашюта, выбивал дробь зубами. В кабине старший парашютист и двое его ребят в полном для прыжка в тайгу снаряжении – на всякий случай. Дверь открыта. Карабин вытяжного фала трясущейся рукой защёлкнут за трос под потолком. Самолёт выходит к выбранной косе. Выпускающий легонько толкает – пошёл.

   Инженер, сжав обеими руками запаску, грохнул два раза по дюралевой рифлёнке пола подошвами кирзовых сапог и ушёл через светлый овал дверного проёма в другой мир.

   Дальше всё вроде замедленного кино. Прямо в лицо надвинулся горизонтальный носок самолётного стабилизатора. Потом хвост с килем, стабилизатором, подкосом и дутиком ушли левее и выше. Парашютист улёгся почти на спину, по крайней мере свои ноги он обозревал на фоне неба с облаками. Хлопок, рывок и качаешься на стропах, как маятник на уроке физики в школе. Шум мотора стихает. Самолёт – вон он уже сзади и выше. Главное – сапоги не слетели!

   Куда же нас несёт? Вот эти два красных шнура по бокам – ими можно разворачивать купол в любую сторону. Вначале летишь, как на воздушном шаре, и орёшь всякую чушь. Затем земля всё быстрее и быстрее поднимается к твоим ступням. Ноги вместе, чуть согнуты, группируйся и – хрясь! Колени подлетают выше ушей … . Какой мягкий влажный песочек, а то, что зад замочил в луже, так это ничего, даже к счастью.

   Теперь сразу встать и помахать кружащим над тобой ребятам всеми руками и ногами – цел мол и невредим. Купол скатывается, наскоро увязывается и относится на высокое приметное место – потом вертолёт добро подберёт.

   Шлёп, шлёп, шлёп – вниз по мелкой воде. Вон из-за поворота уже выглядывает хвост “восьмёрки”. Вода по колени, течение несёт куда надо. Вода по пояс, уже видно грузовые створки. А вот и правое основное колесо. Вода по грудь. Нужно плыть и непременно по-собачьи – это лучше всех спортивных стилей, когда ты одет, обут и нагружен гаечными ключами. Если же Вам вдруг случится переправляться вплавь с каким оружием, то примерно то же самое, только смажьте его получше.

   Греби, греби, греби, не ленись, а то протащит мимо и кого-то ещё там спасать придётся. Вытянутая вниз рука цепляет дно, можно вставать. Только не опрокинуло бы, течение разошлось однако.

   Таща за собой по светло-серой, отполированной тысячелетним трудом гальке мокрый след, инженер, спотыкаясь, бредёт навстречу трём парням в ладных синих лётных комбинезонах. Объяснились быстро. Экипаж считал, что на левом двигателе сработала система защиты турбины винта, которая автоматически выключает идущий в разнос двигатель и потом его без определённых манипуляций никак не запустишь. Выбираться на коренной берег как-то боязно. Вода уже подступила к колёсам.

   Инженеры вообще-то не приучены бросать машины на произвол судьбы. Окинув взглядом фюзеляж, вывинтил винт нужного диаметра. Теперь поскорее к регулятору оборотов левого двигателя. Отвинчена пробка, вставлен и завёрнут до упора винт – характерного щелчка нет – значит система защиты не срабатывала. Чего же он тогда не запускается?

   Думай, думай, думай, времени нет, а инструкций по эксплуатации в этих местах от сотворения мира не водилось. Так: зажигание, подача топлива, автомат запуска … . Полностью проверить всё равно не удастся. Давай автомат глянем. Бог даст – там и зарыто домашнее животное, говорящее “гав-гав”.

   Все сгрудились на палубе двигательного отсека. Внизу мало приятного – мимо уже пошли пенные валы. Работал, как хирург в операционной. Борттехник подавал нужные ключи не хуже набившей руку медсестры, споро заканчивал начатое инженером. Воздушный фильтр автомата запуска разобран – вот оно! Вся полость битком набита коричневой массой – ни дать - ни взять мелкорубленая махорка. Где-то насосались движки прошлогодних листьев или ещё какой травы. Теперь все трубки подачи воздуха от двигателя к фильтру разбирать, чистить, продувать, всё ставить на место. Гайки контрить потом.

   В кабину! Запуск правому – к нему пока замечаний нет, хотя и он наверняка хватанул травки. Хорошие у вояк аккумуляторы – вытягивают запуск без задержки. Теперь – левый. Запустился лучше правого – ещё бы, чистенький ведь. Буруны кипят вокруг колёс. Только бы всё прошло с правым. Возиться с ним уже совсем некогда.

   Взлёт! По долине вниз наравне с течением. Вот справа огромная коса, ближе к лесу надутый белым парусом купол грузового парашюта. Не будь валунов да коряг, Ан-2 сел бы запросто.

   Приземлились аккуратно, без суеты. Поговорили с до сих пор висящим над ними ”Антошей”. Выключились. Жёлтенький самолётик в вышине двинул к перевалу. Хватит уж ему на сегодня работать.

   Ведущие хирурги операций не заканчивают – отрабатывает свой хлеб подсобный люд (всякие там ассистенты и проч.). Борттехник с командиром принялись хлопотать над правым двигателем. Второй пилот занялся грузом и парашютом, потом тоже залез на верх к своим.

   Инженер облюбовал большущую плоскую каменюгу, вылил из сапог воду, постирал и разостлал сушиться портянки, комбинезон, а заодно и трусы. Лежи вот теперь себе на гладком тёплом камешке, формой и размером смахивающем на министерский кабинетный стол. И никогда-то ты не будешь, браток министром, даже в начальники первой руки не выбьешься. Не так у тебя высшая нервная система отрегулирована.

   Засыпая, подумал:

-        Однако дельные ребята военные, вон как пашут на матчасти, от наших не дождёшься. Командира конечно выпорют и за травку, и за посадку на островок (рыбки видно захотелось). Ну ничего, всё перемелется, замолят, отбатрачит. Опять же радости-то сколько – машина цела и сами не поцарапались. А всё-таки Ми-8 – вертолёт крепкий, надёжный, как автомат Калашникова. Наверное, и жить ему столько же.

1       - меланит - драгоценный камень, непрозрачная черная разновидность андрадита, из группы граната.

2       - ”Лесник” – рабочий парашют в авиалесоохране.

3       – Д-1-5У и Д-1 (“дубы” – жаргон) – десантно-тренировочные парашюты.

Дата первой публикации в Интернете 30.01.2010 г.