Виктор Салато

ПОЛОНЯНКА

 

 

 

 

 

Ϊхали козаки iз Дону до дому,

Та й везли козаки молодую Катю.

 

Скорее всего, народная песня.

 

 

 

 

      Инженер вышел из подъезда аэрофлотовской гостиницы, что у Центрального городского аэровокзала, и уныло глянул на серое низкое московское небо. На дворе конец февраля. Командировка затягивается. Денег в обрез. Этот огромный населённый пункт порядком поднадоел. Чтобы здесь достаточно долго находиться, кроме немалых денежных средств, необходима ещё какая-то особая квалификация, которой, увы, он не достиг.

  

   Во всех других местах, даже при полнейшем безденежьи, можно пойти в читальный зал библиотеки и совершенно бесплатно обзавестись ценным товаром – сейчас называется информацией, а по старинке – знанием. В Москве такой вариант почему-то ни разу не проходил.

 

   Так, пешком по сырому асфальту до метро “Динамо”. Там – на автобусе до Соломенной сторожки. А на Соломенной сторожке – комиссионный охотничий магазин. Тоже, забесплатно дадут поглазеть на кучу раритетных ружей и ножей, а особо приглянувшиеся без разговору можно подержать в руках, проверить работу замков, глянуть на свет в каналы стволов, в общем, отвести душу. Ничего не поделаешь: мужчины – это большие дети, а детишки без любимых игрушек могут впасть в депрессию. День самый подходящий – суббота, и с неба вот-вот заморосячит какая не то дрянь.

 

   Брать, само-собой, он ничего не будет. Совместное наличие милицейского разрешения на приобретение оружия и достаточного количества купюр нужного достоинства бывает не так уж часто. Ружьё его мечты – одноствольная, с внешним курком “Уточница” 16-го калибра выпускалась в Туле только до 1-й мировой войны, а купленная после 9-го класса на второй в жизни заработок “Тулка” ТОЗ-25 до сих пор прочна и славится отличным боем.

 

 

 

 

 

________________

 

 

   Таня проснулась не по-московскому поздно. Суббота. С обеда сегодня пара лекций в её театральном, а потом – на день рождения к Гале. Мама что-то вкусненькое готовит на кухне. У Гали будут все-все и Лёша – курсант на выпуске.

 

   Босые ножки – на мягкий коврик. Ночнушку – долой. Теперь повертеться голенькой перед старинным, до потолка зеркалом, покорчить ему рожи, полюбоваться тугим, знающим толк в хореографии и сценическом фехтовании телом. Всё, как надо: светло-русая чёлка, серые глаза с искоркой, щёчки, губки, ушки и прочее – всё на месте.

 

   Хорошо. Не торопясь, позавтракаешь, не торопясь, оденешься. Модное длинное пальто и моднющий, длиннющий, связанный совместно с бабушкой шарф небесно-голубого цвета с узлами до самого пола. “Мама, я пошла!” Как всегда, сначала метро, потом автобус.

 

   На остановке сидят две старушки да меряет шагами тротуар какой-то тип в форме гражданской авиации, в шапке набекрень и с чёрной урядницкой бородой. В общем, разбойничья рожа, на статиста в “Тихий Дон” сгодится. Вот и автобус. У задней двери замешательство: вываливается дородная дама с кучей кошёлок, толкая перед собой, как ледокол льдину, шумящего мужчину в шубе. Чертыхаясь, мужик лезет на своё законное место, Таня – за ним. Уже поставлена на ступеньку левая ножка в элегантном, открывшимся из-под полы пальто сапожке, и в это время что-то в спрессованном людском брикете пассажиров опять не заладилось. Мужик в шубе попятился назад, Таня убрала со ступеньки свой сапожок, а двери с визгом захлопываются у неё перед носом.

 

   Шарф! Шарф зажат дверями, а мужик в шубе ещё придавливает его своим задом. Девчонка дёрг-дёрг, да куда там: узел на той стороне затянулся в тугой кноп1, шерстяная пряжа превратилась в витой, толщиной с руку канат, хоть на кнехты наматывай. Автобус тронул, девчонка бежит рядом, машет правой рукой, левой всё дёргает свою голубую удавку, горло перехватило – не закричишь.

 

 

________________

 

 

   Инженер чинно прохаживался вдоль трубчатого парапета своей остановки. Старушенции судачили на лавке, а навстречу – цок-цок сапожками “сероглазая москвичка”, да пригожая же. Для кого славянский, для кого арийский тип. Вздохнёшь поневоле. Не зря за такими охотились половецкие мóлодцы. Шарф завязала простым штыком1, такой сильно затягивается, надо бы рыбацким1. Подожди, пока пройдёт, а теперь пялься на вид сзади. Как говорил преподаватель курса конструкции самолётов в институте: “Всё хорошее должно хорошо смотреться: и человек, и лошадь, и самолёт”. Вот сейчас влезет в автобус и пропало виденье.

 

   … что там?! Будешь, дура, знать, как такую длинноту на себе таскать. Тоже, высунулась. Вот тебе аркан на шею. Сейчас дверцы откроются, и получишь свой измятый, вывалянный в напольной грязи и дверной смазке дефицитный мохер.

 

   Э, куда там шоферюга смотрит?! Если не задушит, так обдерёт об асфальт крохотулю со щёчками-мячиками. А автобус потихоньку подаётся на проезжую часть. Водитель, как и положено, следит за обгоняющими его слева.

 

   Часть разминочного комплекса из институтской секции САМБО: прыжок в длину – до парапета, прыжок в высоту – через парапет, бег с ускорением – максимально быстрая работа ногами. Левая рука через девчачье плечо захватила лоснящийся ангорой тугой жгут. Рывок, другой – “фиг вам”. Только бы не споткнулась, не наступила бы на полу своей хламиды: шмякнется, а сверху ещё он со своими ста килограммами. Правая рука – в карман пальто, там – не забытый, ещё не потерянный, ни кому не подаренный и ни кем не украденный складной нож. Зубами раскрыт клинок – лезвие поправлено на эвенкийском чёрном точильном камне. “Йяах!” Короткий взмах с потягом через голову в шапочке той же вязки, что и шарф. Конечно, не баклановский удар, но голубой швартов распался на глазах, две-три последние нитки разлезлись сами-собой.

 

   Левой рукой таща за остатки шарфа свою поимку, правой размахивая ножом, уже размеренным бéгом к бордюру тротуара. Далее – через пустынную улочку. Вот и скверик. Плюх на скамейку. Взмокли, как после лыжной “десятки”, обоих бил озноб. Похоже, команды организмам подавал только спинной мозг – в головном полный сбой.

 

________________

 

 

   Зрение Тани автоматически фиксировало, что автобус удаляется, а она всё ещё бежит, но плавно забирает вправо за спиной в тёмно-синем форменном сукне. Каким-то животным чутьём понимала, что сейчас нет безопаснее места, чем за этой спиной, что нужно куда-то спрятаться, в какое-нибудь тёмное, тёплое место, где её никто не увидит и она никого не будет видеть.

 

 

________________

 

 

      Инженер сидел на скамейке, откинув назад голову. С неба потихоньку падали крупными звёздами редкие снежинки. Красота. Во рту сладковато-солёный привкус крови – губу лезвием зацепил. К правому боку прижалось дрожащее тельце. На его коленях – пушистая голубая шапочка, а сама голова покоится за пазухой его пальто (благо верхняя пуговица оторвалась). А вот и белая шейка с этим чёртовым шарфом. Всклоченные, цвета августовского пшеничного поля под Богуславом волосы рассыпались по правому лацкану. Тихо.

 

   Под пальто тем временем начали происходить кое-какие события. Вначале послышались звуки, смахивающие на запуск ГТД2средней мощности. Затем, через положенное время, прогревшись на “малом газу”, этот ГТД вышел на режим, близкий к “номиналу”, а из всех дренажей потекло в три ручья. “Ну вот! Последнюю чистую рубаху ухайдакает!”

 

   Двигатель ревел без остановки, меняя режимы, неизвестно сколько времени. Потом потихоньку начал сбрасывать обороты, охладился на “малом газе” и смолк при выбеге ротора ТК3. Хорошо, хоть до “взлётного” не добрались.

 

   А действо продолжалось. Ревущий железный зверь исчез, дематериализовался. Ему на смену пришёл маленький поросёночек. Он деловито похрюкивал и тыкался розовеньким пятачком о казённые латунные пуговицы кителя, прицеливаясь в перекрестие крылышек и пропеллера.

 

   Пока суть да дело, инженер осмотрелся. Левая рука по-прежнему мёртво сжимала, как шею зарвавшегося питона, концы идиотского шарфа. В правой тускло поблёскивал добротный павловской работы 6-предметный складешок за 4 руб. 20 коп. – жаль, что клинок не фиксируется в раскрытом положении.

 

   Менты бы только не заявились. Два человека в безлюдном месте, в состоянии аффекта, без документов, у мужчины на лице резаная рана, на одежде у обоих следы борьбы. В кармане нож, длина клинка и заточка лезвия достаточны для нанесения тяжких телесных повреждений. А на лезвии, небось и кровь просматривается. Протокол – что надо. Сидеть в КПЗ4 до понедельника, когда будет кому разбираться.

 

   За пазухой что-то больше не слыхать поросёнка, а появился пушистый котёнок. Он сопел, тихо мяукал и урчал. Инженер поднял воротник и прикрыл левым лацканом бессловесное животное. “Чайку бы ей горячего с чем-нибудь крепеньким. Мне бы тоже не помешало, можно даже без чаю.”

 

   Наконец и котяра поутих. Кто-то глубоко по-человечьи вздохнул, и на свет божий вылезла растрёпанная, зарёванная, со следами косметики на щеках головка с сопливым носом. Посмотрела вокруг и вдруг весело улыбнулась. Ну и физиономия! Ничего, из двигателя бывает как выбьет масло, так смотреть страшно, а потом где ветошью, где бензинчиком – и блестит, как новенький. Сиди, лапонька, смирно.

 

   Он достал из левого кармана носовой платок, послюнявил один конец и начал чистить её пухлую мордашку. Так, теперь другую половину платка пустим на нос. Волосы маленько пригладим, наденем шапочку (не май месяц). Всё – метров за 50 никто ничего и не заметит. А вот и голосок прорезался.

 

-        Кровь - она показала на его подбородок, в свою очередь послюнявила платок и принялась за бороду. Теперь и он обрёл дар речи:

-        Губу не надо, пусть подсохнет. Потом … .

Она продолжала улыбаться, глаза блестели.

-        Пуговица у тебя оторвалась.

-        Пойдём назад, найдём. Она приметная. А пропала, так во внутреннем кармане запасная пришита – форма.

 

   Надо мыться, чиститься, чиниться да и эту обязательно отмыть – куда её такую на люди.

 

-        Вы … . Ты – лётчик?

-        Нет, инженер. У лётчиков погоны золотые, у нас – серебряные.

-        Ааа … .

-        А ты кто?

-        Студентка.

-        На кого учишься?

-        Актриса.

-        Ну, принесла же нелёгкая.

-        А от тебя пахнет, как от Серёженьки.

-        Это ещё кто? Ухажёр? Прибью.

-        Ха-ха-ха. Племянник.

-        Большой?

-        Пять месяцев. Ты ведь не куришь?

-        Ни Боже ж мой.

-        А пьёшь?

-        Да ещё как.

 

   Тут уже оба расхохотались. Милиции до них сегодня дела видно не будет.

 

-        А ты, как казак.

-        Ага.

-        А я … .

-        А ты – моя военная добыча. Пошли.

-        Ага.

 

 

1        кноп, штык и рыбацкий штык – виды морских узлов.

2       – ГТД – газотурбинный двигатель.

3       – ТК – турбокомпрессор.

4       – камера предварительного заключения.

 

 

 

 

1979 г.

Дата первой публикации в Интернете 14.04.2010 г.